Что можно приготовить из кальмаров: быстро и вкусно

В этот день мои родители уехали в командировку и оставили меня одного. После школы мне стало скучно, и я решил пригласить к себе друзей. Позвонив моему лучшему другу Толику, с просьбой позвать Ваню и Диму, я пошёл на кухню в поисках чего-нибудь съестного. Открыв один из шкафчиков, я отодвинул три кастрюли, две тёрки и две разделочные доски. Я добрался до своей заначки. Заначка была просто огромная! Достав пять пачек Кириешек и три больших пачки чипсов, я взял из холодильника газировку. Примерно через пятнадцать минут в дверь позвонили.
После того, когда вся компашка из четырёх человек была в сборе, мы начали решать, чем же заняться… Ваня сразу же начал предлагать вызвать кого-нибудь, ну а так как мы ничем таким не занимались, решили попробовать. Начали мы с обычного вызова Слепого Ежа, а закончили вызовом Пиковой Дамы. Всё это время Толик и Дима пугали нас и откровенно ржали над нашей с Ваней реакцией. Они были стопроцентными скептиками и никогда не верили в Потусторонний мир.
- Ребят, я знаю один эффективный способ вызвать домового… - начал Ваня, ну а мы, как всегда, заинтересовались.
После он начал объяснять, что и как надо делать. Действие было лёгкое, но от этого не менее пугающее. Ваня рассказал нам про то, что домового надо разбудить, ведь днём он обычно спит. Мы ничего про это не знали, и поэтому слушали Ваню в оба уха, уж больно было интересно.
После мы начали проводить обряд вызывания. Всё проходило уж очень гладко, и казалось, что всё это чепуха полная. Но после того, как Ваня спросил: «Домовой, ты здесь?», стало реально страшно. Дверь, которая вела на кухню, с громким хлопком закрылась. Так как сквозняков не было, все окна и двери были закрыты, а все находящиеся в доме были сейчас в зале, стало понятно, что это ответ домового. Ваня дрогнул, но, несмотря ни на что, даже не повернул голову в сторону кухни. Мы же с пацанами следили, как заворожённые. Было реально страшно, но в то же время в крови закипел адреналин. Честно, за всё время, что мы старались поговорить с потусторонним миром, мы встретились с таким впервые. Что мы только ни делали: и на заброшенные дома ходили, и ночью гадали, и полтергейстов вызывали! Но ни-че-го! Просто не было никакого результата.
- Домовой, домовой! Ответь на мой вопрос – мы пойдём завтра в школу? – спросил Ваня.
Мы дружно посмотрели на друга, как на умалишенного. Это же надо просирать такой шанс! Мы же можем спросить что угодно! Толик покрутил пальцем у виска, смотря на Ваню, а тот в свою очередь лишь пожал плечами.
Смысл был в том, что два человека сидят друг напротив друга и смотрят прямо на карандаши. После того, как вопрос задастся, если карандаши поднимутся вверх, то ответ утвердительный, а ежели вниз - отрицательный. Мы с Ваней сидели перед карандашами, а Толик с Димой сжались на диване.
Карандаши медленно поднялись вверх, а наши рты раскрылись. Это действительно было что-то. И, наверно, вы скажете, что вру, но я чувствовал спиной холодок. Стадо мурашек пробежалось по спине, а дыхание сбилось. Ладони быстро намокли, и я попросил Ваню закончить сеанс. Он лишь пожал плечами, пробурчал что-то себе под нос и, шумно вздохнув, начал собирать карандаши.
После мы ещё посидели до вечера, и поболтали о новых видеоиграх, которые только вышли в прокат. Потом парни ушли, а Толика я попросил остаться на ночь. Так как это случалось уже не в первый раз, он сразу согласился и позвонил отцу предупредить, чтобы не ждал. Вечером мы порубились в какую-то игру про зомби и пошли спать. Чтобы можно было поболтать, мы легли в зале. Я лёг на пол, а Толик спал на кровати.
- Слушай, а ты испугался? – спросил парень, когда мы выключили свет.
Как ни странно, но я сразу понял, что он имеет в виду.
- Да, ведь почему-то у нас раньше никогда не выходило… А сейчас всё так просто…
Я хотел что-то сказать, но услышал на кухне грохот. Я сразу сел на попу и аккуратно выглянул в проём. Большая кастрюля каталась по полу и громко громыхала. Толик тоже сразу услышал и уже стоял рядом со мной.
- Пошли, посмотрим? – прошептал друг, а я лишь утвердительно кивнул головой.
Пройдя на кухню, я увидел, что эта одна из тех трёх кастрюль в шкафчике, а на полу валялась пустая пачка от чипсов.
- Наверное, он проголодался, – почему-то шёпотом сказал я.
Толик в ответ ухмыльнулся и сказал, что пора спать.
Всю ночь больше не было шумов, но зато в последующие дни всё ходило ходуном. То табуретка по полу прокатится, то я нахожу всякую мелочь (ключи от дома, брелки и т.д.) в холодильнике, то вижу размотанную туалетную бумагу, которой украшен весь зал. Но то, что случилось в последний день, меня вывело из себя.
Я пришёл со школы, и на меня вылилось целое ведро воды! Ведро не было привязано или ещё что-то, просто висело в воздухе, а потом просто упало мне на голову. Скинув с себя мокрую форму, я позвонил Ване и попросил придти. Он всю эту кашу заварил, пусть её и расхлёбывает! После того, как он пришёл и внимательно меня выслушал, он сказал, что домовому просто стало скучно. А ещё следует его задабривать.
После того, как я стал помещать на невысокую тумбочку хлеб и рюмку вина на ночь, шалости снизили свой пыл и стали крайне безобидны. Там, иногда я не мог найти нужную вещь, или тихий шелест на кухне по ночам – всё было терпимо. Я просто подружился с домовым! Как ни странно, теперь у меня лучше сон, я по утрам спокоен, а мелкие вещи, которые постоянно валялись на полу, было легко заметить. Вот, мелкая шалость переросла в крепкую дружбу.

Новость отредактировал Арника - 31-07-2014, 20:29

Виктор Алесандрович Вержбицкий

ISBN 978-5-4485-6091-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1. Домовой

В эту субботу Эйган крутил педали велосипеда изо всех сил. Тёмная асфальтовая дорога стремительно проносилась под ним, светясь в вечерних сумерках белыми полосами разметки. Через четверть мили парень въехал в широкие ворота парка Кукер-Бэлл, пришвартовав свой велосипед около стойки.

Оставив свой транспорт на парковке для велосипедистов, мальчик, сбивчиво пыхтя, помчался в самую глубь парковой рощи, где вдали за деревьями виднелся яркий оранжевый огонёк. Приближаясь туда всё ближе на своих двоих, он согнулся в букву «Г», воздух в лёгких весь вышел, Эйгану требовалось отдышаться.

Рядом за кустами слышался неясный шёпот, детское хихиканье и потрескивание хвороста в походном костре. Придя в норму, парень тихими шагами вышел к ним на свет.

– Да, я тебе говорила, старый Чеккерс в уборной нюхает травку! – сказала одна милая на вид девочка, лет четырнадцати.

– Да ну, бред! Старик на вид всегда очень спокойный, читает газетёнки. По-моему, ты заливаешь, Дженни… – ответил ей приятель, темнокожий пацан, её ровесник.

– Ну, не хочешь – не верь! – продолжала настаивать она. – Я всё равно никогда не выдам этого добродушного голубятника, Билли. Видела, как он с женой ходит днём в парк, кормит птиц…

– Ага! А вот и новенький! Ребята, посмотрите сюда, кто к нам сегодня пожаловал… – церемониально заметил самый толстый подросток-азиат в круглых очках.

– Проходи! Проходи к нам и присоединяйся к нашему тайному братству… – заговорила с Эйганом вся четвёрка.

– Тебе сколько лет, новенький? – спросила его худая русая девочка, лет тринадцати.

– И как тебя зовут. Я то знаю, но не все из нас… – поспешил добавить Билли.

Парень немного смутился, но быстро взял себя в руки:

– Привет всем вам, – обратился он ко всей четвёрке. – Меня зовут Эйган, мне двенадцать лет, учусь в пятом классе. Люблю бейсбол, комиксы и кататься на великах… Ну, вроде бы всё…

– Ты забыл самое главное… – заметил упитанный мальчик-азиат. – Ты должен любить страшные, до мурашек, истории…

– Не приставай к нему, Адам! Он новенький! – обрушилась на того блондиночка. – Приветствуем тебя и добро пожаловать. Я Дженни, а это Аманда, Билли… И тот противный зануда, Адам…

– Эй, Джен! Я вообще-то здесь!

Вокруг костра раздались смешки.

– Теперь настало время произнести клятву полуночников. Она обязательна для всех, кто хочет присоединиться к нашему тайному обществу… – загадочно сказал Билли и встал рядом с Эйганом.

– Ну, думаю тайное общество – это сильно сказано… – скептически заметила Аманда.

– Эй! Тсс… Да помолчи ты! – возмущённо остановил её Адам.

Билли продолжал:

– Повторяй за мной: я, ночной странник и хранитель потусторонних тайн, торжественно клянусь никому не говорить об этом месте, беззаветно хранить все секреты братства полуночников и забрать их с собой в могилу…

– Также ты не можешь приглашать сюда новичков, не посоветовавшись с нами… – тут же добавил пухляк.

Парень повторил вслед за Биллом все слова заветной клятвы, после чего с облегчением уселся в круге возле костра, получив наконец своё право.

– Значит ты теперь самый мелкий из нас… Думаешь, такой малец, как ты, знает настоящие страшилки? – спросила его всё так же скептически настроенная Аманда.

– Ну уж поверь, знаю! Иначе бы мой друг Билли меня сюда к вам и не позвал… Теперь, надо рассказывать мне?

– Ну да. Ты же новенький… – ответил его приятель.

– Тогда слушайте, и это будет история реально пугающая и настоящая…

– Ох, да неужели?! – с сарказмом сказала Дженни. – Ну, тогда давай…

Эйган загадочно пояснил:

– Это будет история о том, как одна скромная, пугливая девочка встретилась с домовым…

1.1 Домовой

Геометрическая закорючка плавно ложилась в изломленный овраг. Её подруга в форме треугольного элемента трагически зацепилась за вертикальный выступ, портя всю картину.

– Дай её мне! – раззадорено воскликнула девочка.

– Ой, блин! Ну вот, опять надо заново! – удручённо ответила ей подруга. – Всё из-за тебя. Какая же ты глупая, Аманда!

Две девятилетние подружки сидели в гостиной на диване, свесив вниз тоненькие ножки в чулках, и рубились в тетрис. Одноклассница, пришедшая к Келли в гости, всё норовилась заполучить игрушку в свои руки, но та упиралась.

– Ты очень вредная, Келли! Жадюга, бидюга! Я тогда пойду домой…

– Эй, погоди! Ладно, дам тебе игрушку. – Она вручила тетрис подруге. – Но только до первого проигрыша…

Келли была светловолосой, в свою мать, а Аманда была кудрявой мулаточкой, с кожей цвета молочного шоколада. За окном в Пенсильвании стоял месяц июль, летние каникулы перед четвёртым классом были у них в самом разгаре…

Тут в гостиную ворвался чёрный, шумный и фыркающий комок шерсти и принялся отчаянно гоняться за своим хвостом, кружась по ворсистому ковру, словно юла.

Девочки на мгновение отвлеклись на него, пока маленькая хозяйка не прикрикнула на своего пса:

– Эй, сейчас же прекрати это, Спанки! Иначе папа будет ругаться…

Угольный четырёхлетний Скотч Терьер резко затормозил, навострив свои острые ушки на детский голос. Извиняясь, он принялся активно тыкать своим влажным носом им в ноги.

– Хи-хи-хих! – не выдержала Аманда. – Щекотно! Какой же забавный у тебя пёсик.

Часы в гостиной отбили 16:00, когда к ним в комнату зашла мать, неся на руках трёхлетнюю Розали. Вид у женщины был обеспокоенный, когда она увидела уехавший и смятый Спанком ковёр.

– Келли, ну я же просила тебя присмотреть за псом! Всё заняты своей глупой игрой? Вот придёт папа с ночной смены, и мне и тебе голову оторвёт…

Келли виновато насупила брови, окончательно передав тетрис Аманде, и быстро вскочила с дивана, тут же выправляя ковёр на место.

– Мне сегодня надо отвезти Рози в амбулаторию, что-то ей нездоровится. Так что быстро идите ужинать, иначе будете ждать, пока вернётся Бен…

Девочки с неохотой выключили тетрис и угрюмой походкой двинулись за ней в кухню. Благо еда их там ожидала приятная: фруктовое ассорти и французский суп с фрикадельками.

После ужина Аманда сообщила, что ей пора отправляться домой, но они с Келли обязательно встретятся вновь, со дня на день.

Мать тоже была вынуждена оставить Келли одну, уехав с Розалиндой на их тёмно-синем минивэне. Бенджамин Смит, работавший связным оператором в местном отделе полиции, мог возвращаться домой после одиннадцати, а то и вовсе за полночь.

Весь вечер Келли Смит предстояло провести в компании своего пса и их домашней кошки Мэгги – серой в тигровую окраску Табби, шести лет.

Их белый двухэтажный коттедж находился в маловысотном квартале Принстона на Вэлли-роуд 12. И пока Спанк убежал провожать их машину во двор, шныряя где-то снаружи дома, кошка удобно устроилась рядом с девочкой на диване, пока та запустила видеокассету с мультиками «Том и Джерри», чтобы хоть как-то скрасить одиночество вечера.

Просидев так на мягких подушках с полчаса, Келли увидела, что шерсть у Мэгги на спине начала нездорово вздуваться, словно торчащие иглы у ежа. Кошка подозрительно навострила ушки и сердито зашипела в сторону дальнего угла комнаты.

– Эй, что ты там увидела, Мэгган?! – испуганно спросила девочка.

Но животное продолжало упрямо всматриваться в тёмный угол, её кошачьи зрачки сильно расширились, хвост распушился. Мэгги привстала на все четыре лапы.

Странное поведение кошки начало медленно погружать Келли в вязкий омут страха, и, пока серый кот и мышь увлечённо дубасили друг дружку всем подряд, издалека на лестнице, ведущей на второй этаж, послышались громкие удары, как будто кто-то тяжёлый изо всех сил топал по ней ногами.

После этих звуков кошка испуганно спрыгнула с дивана и убежала в неизвестном направлении. Школьница старалась поскорее спрятаться, укрыв тело тремя широкими подушками. Сердце её отчаянно отстукивало бешеные удары, стараясь не выпрыгнуть из груди.

После этого прошло ещё около пяти минут, больше странные звуки не повторялись. Девочка набралась смелости покинуть своё укрытие и осторожными, медленными шагами пошла в прихожую.

Включив там свет, она не увидела на лестнице ничего нового, за исключением чёрного папиного ботинка, который весь пыльный, в одиночестве валялся прямо перед нижней ступенькой. От него воняло лишь грязными носками и кремом для обуви.

Из квадратной дверцы к ней выпрыгнул Спанк, наконец вернувшийся со двора, и сразу принялся, радостно поскуливая, лизать Келли чулок.

– Ну-ка, погоди, дуралей! Это ты тогда баловался с папиной обувью? Признавайся! Да ещё и потерял второй ботинок… Глупый пёс, ты хоть знаешь, как ты меня напугал?!

Мой домовой

1 Новый дом и человек в шляпе

– Не то, чтобы я сильно мечтал о деревенской жизни, скорее – нет, совсем не думал об этом. Все-таки в городе больше интересного, скоростной интернет и вообще, но… Так уж получилось, что папу перевели работать в село на железнодорожную станцию, вот нам всем и пришлось временно поменять место проживания. Нам – это папе, маме, и мне – 13-летнему мальчишке. Хорошо, что еще была осень, то есть во всю шёл учебный процесс, а мне вот так вот – раз, и случились очередные каникулы. Ну, не навсегда, конечно, пока мама там все документы не оформит и меня не устроят в местную школу. Пусть так, но все равно – весело!

Дима поднял голову и посмотрел в окно автомобиля. Вдоль дороги медленно проплывали одинокие столбы, от их макушек тянулись друг к другу длинные провода. Складывалось ощущение, что когда-то столбы стояли рядом, но вдруг испугались и побежали в одну сторону. Но кто-то, возможно, какой-то пастух, метко бросил свое лассо и поймал их всех. Вот так они теперь и стоят связанные друг за другом и не могут пошевелиться.

Дальше виднелись желтые поля с уже убранным урожаем, а еще дальше прятались леса, меняющие свой цвет с туманно-зеленого на ярко-желтый и пурпурно-красный. Мальчик снова задумчиво опустил голову и продолжил размышления.

– Вот только все мои многочисленные школьные и дворовые друзья были очень опечалены такой новостью. Да я с ними даже и попрощаться-то как следует не успел. Вовка, мой лучший, точнее сказать, единственный друг, прямо так и сказал: «Как же я без тебя через соседний двор буду проходить?» Конечно, одному-то сложнее убегать от задир. Ну ничего, я надеюсь, что мое пребывание на новом месте будет недолгим. Из-за папиной работы нам часто приходилось куда-то переезжать, но все эти перемены были непродолжительными. Порой даже мы меняли место жительства по два раза в год. Но все-равно возвращались домой. Вот и в этот раз собрали вещи, закинули в машину и – вперед!

На передних сидениях о чем-то разговаривают родители, наверное, обсуждают, как будут жить на новом месте. Мальчик разместился на заднем, смотрел в окно и внимательно следил за всем происходящем.

– Смешные птицы, такое ощущение, что они словно летят задом. Неужели им вправду так удобнее?

Димка поежился, хотя вовсе не было холодно, и переместился к противоположному окну, решив, что пора поменять обзор. В другой стороне картина была кардинально противоположная, – как выразился он сам, – сначала шел небольшой лесок, а уже за ним виднелись поля.

– О чем бы таком еще подумать, чтобы совсем не заскучать, может, в телефон поиграть, такую же прикольную гоночку скачал? Нет, не хочу. Лучше снова погрузиться в мир своих фантазий, где мне всегда так уютно. Сколько еще ехать-то? – он посмотрел на спины теперь молчавших родителей и ничего не спросил.

– Интересно, а как там поживают мои работнички? – Он улыбнулся и, опустив глаза, поуютнее вжался в кресло, – это же надо было такое придумать, что где-то у меня есть своя корпорация, заводы и много чего еще, точно я и сам не в курсе. И пока, в силу малого возраста, мне не могут передать все дела. Просто я догадался, что у меня такое есть и спокойно жду своего времени. Зато уже сейчас я вполне могу обратиться к «ним» и попросить немножко денег. Да, в это трудно поверить, но мне действительно помогают. А как же иначе, отказать руководителю никто не вправе. Конечно, чемоданами мне деньги не таскают, но немного, чтобы не развращать несформировавшееся сознание, это уж без разговоров. И получается-то как интересно: то мама мне вдруг выделит ни с того, ни с сего нужную сумму, то папа. Или я сам проявлю усилия и на недельку остаюсь без школьных обедов, и вот, что загадал, то и получил, на личные расходы. Даже на этот телефон я долго просил моих учредителей, – он достал из кармана джинсов внушительных размеров смартфон и, повертев его в руках, засунул обратно, – а отказать не смогли. И точно в день моего рождения, как бы от родителей, конечно, как же иначе, но я его получил.

Пока Дима сидел, погруженный в свои мысли, в зеркале заднего вида было хорошо заметно, что большие зеленые глаза его воодушевленно светятся. Копна не особенно густых подстриженных светлых волос упала набок, в ту сторону, куда и была наклонена голова.

Конечно, невозможно понять, действительно ли все так и есть или это просто выдуманная история, в которую очень хочется верить. Придумал он ее еще несколько лет назад по пути в школу, и она ему так понравилась, что он сам стал верить в нее. Мысленно разговаривал со своими работниками, давал им какие-то советы. Конечно, если бы его просьбы «помочь финансово» никогда не осуществлялись, то, он бы ее забыл, но, что странно, все всегда получалось. Значит, можно и дальше верить. Главное, только не разговаривать с ними вслух и не рассказывать никому, чтобы не посчитали ненормальным.

Он снова посмотрел в окно. Автомобиль проезжал в это время очередной населенный пункт. «Скорей бы приехать», – недовольно, но с надеждой подумал мальчик.

– Мама, а мы скоро приедем? – спросил он.

– Еще немного. Что-нибудь хочешь: пить или есть? -поинтересовалась она, обернувшись к сыну.

– Нет, подожду, если скоро приедем.

Через какое-то время автомобиль въехал в очередную деревушку с покосившимися темными домами. Темными, возможно, потому что уже наступил вечер и все стало темнеть. В самом конце ее они наконец остановились.

– Восемь часов – и на месте, в маленькой и полузаброшенной захудалой деревушке, названия которой я не успел прочитать, да это и не важно, – подумал Дима, посмотрев на дисплей телефона. Фары осветили большое строение синего цвета. – Раз машина остановилась, это означало, что тут, похоже, и останемся на неопределенный срок.

Возле дома находился старый небольшой сарай с поломанной дверью. Она криво висела на нижней петле и вот-вот собиралась опуститься с грохотом на землю. Только что-то ее еще удерживало, видимо, чье-то честное слово, и она все же худо-бедно старалась преграждать путь в деревянную постройку.

Именно поэтому первым делом, как только Дима вышел из автомобиля, он устремился к огромной дыре в дощатой стене, рядом с этой дверью, и заглянул внутрь. Было, конечно, страшно, но любопытство победило. К тому же на улице стало еще не очень темно, да и свет от фар помогал неплохо. Внутри оказалось очень чисто, все лежало на своих местах. Да уж… Там просто не было видно ничего, сарай выглядел абсолютно пустым. Вероятно, это местные жители «позаботились» о порядке.

Сам участок оказался огорожен зеленым забором, и кое-где даже штакетник остался. Больше тут снаружи не было заметно ничего. Хотя да, бросилась в глаза крыша, нет, не сам шифер, а ниже – чердак. В разных специальных книжках часто пишут, что самое интересное в старых домах скрыто на чердаке. Значит, решил он, – надо будет обязательно там все разведать. Потом, конечно!

Поселились новоиспеченные жители пусть и в старом, но зато большом деревянном доме, неподалеку от станции.

– До нас тут, похоже, давно никто не жил, – сказал глава семьи, проходя внутрь. За ним проследовали и остальные.

На удивление, все внутри оказалось чисто и прибрано. Не было и намека на бардак и заброшенность.

– Видимо, кто-то за ним все же ухаживал, – добавила удивленно и обрадованно женщина.

Там были две большие комнаты, одну из которых тут же занял мальчик. В другой, немного больше, вещи разложили родители. Еще в доме была просторная кухня с большой белой печкой. У Димы оказалась огромная деревянная кровать, два окна, возле одного стоял стол со стулом и шифоньер. Тоже большой и пустой.

– Вот куда я буду прятаться, – сразу подумал с воодушевлением Дима и так же быстро погрустнел, так как в прятки играть тут не с кем.

Пока он стоял посредине своей комнаты и смотрел по сторонам, привыкая к новой планировке, хозяйка успела застелить всем постели и стала выкладывать взятые с собой припасы на стол. Мужчина тем временем проверил все замки на дверях, ручки и окна. Все оказалось вполне целым и пригодным к пользованию. Большая входная дверь запиралась изнутри на массивный железный крючок. Небольшие сени имели слабенькую дверь с хиленькой щеколдой.

Когда приготовили ужин, все сели за стол, тяжело вздохнули, оглядываясь по сторонам, и принялись за еду.

Конечно, никому из них такая резкая смена привычного быта совсем не нравилась. Но, как считал мальчик, папа принимал это как должное, такая у него работа, маме тоже ничего не оставалось, они же сами решили всегда быть вместе. Поэтому и он молча ел и старался ни о чем не думать.

После ужина пришлось зажечь свечу, так как свет почему-то в доме не загорался, но папа не стал лазить и проверять в темноте в чем проблема, решив отложить это на завтра. Все сели вокруг уже убранного стола на то, что нашли. Дима – на пустой деревянный ящик, а родители на стулья, их оказалось всего два в доме, и принялись обсуждать планы на завтра. В итоге было решено заняться изучением дома и созданием уюта. Папа с утра решил сходить на станцию. Диме же только и оставалось что помогать маме.

Когда дежурная свеча стала догорать, было уже очень поздно, и новые жильцы наконец разошлись по своим комнатам.

Говорят, что на новом месте тяжело засыпать, наверно, это действительно так, только подумать об этом более основательно мальчик не успел, так как почти сразу же уснул. Причем так было всегда вне зависимости от того, насколько мягкая постель и где она находится. Ему достаточно только было прислонить голову к подушке, как тут же все пропадало. Вот такая странная у парня была особенность, довольно удобная, кстати, при такой кочующей жизни.

– Что мне снилось на новом месте я, к сожалению, не помню. Я вообще обычно не помню своих снов. Ну или первые пять минут, как только проснулся, еще могу что-то вспомнить, но уже без подробностей. А вскоре основательно все забывалось. Но в этот раз точно запомнил, что мне ничего не снилось. Видимо, сказалась усталость от длинной дороги. Как известно, тогда засыпаешь быстро и глубоко.

Светлым и теплым утром меня разбудил звук чего-то грохочущего неподалеку. Открыл глаза и испугался от увиденного. Нет, мир вокруг не рушился, и я не стоял на краю пропасти, просто незнакомая комната, в которой себя увидел, сильно отличалась от той, в которой привык просыпаться в последнее время. Быстро сел на кровати и… и наконец вспомнил о вчерашнем переселении. Тогда при тусклом свете свечи не так хорошо все успел разглядеть и привыкнуть к увиденному. Размерами мое жилье было метра четыре на три. Два окна очень хорошо пропускали солнечный свет, занавешены они зеленоватыми шторами. Возле одного окна стоял прямоугольный стол. В углу был шифоньер, как я помнил по вчерашнему беглому осмотру, – пустой. Раньше, точнее, вчера, у стола стоял стул, но тогда его унесли на кухню, по-видимому, он там и остался.

Кровать у меня оказалась просторной и непривычно высокой. Пол был дощатым, выкрашенным в бордовый цвет, потолок оказался также из широких досок и был голубоватого оттенка. Стены оказались белыми. Ну, довольно неплохо, чистенько и уютненько, – подумал я и слез с кровати. Быстро оделся, вещи мои висели на спинке кровати, и пошел на кухню смотреть, чем там занимается мама. Папа, скорее всего, уже ушел знакомиться с работой.

Мама действительно прибиралась на кухне, дверь в их с папой комнату была открыта. Там все оказалось уже прибрано и лежало на своих местах. Кстати, их комната была возле моей, разделяла нас только одна стена. Размерами они были примерно одинаковыми.

Быстро позавтракал тем, что мне поставила на стол мама, это оказались остатки от ужина: колбаса, вареные яйца, хлеб. Запил все это соком и уже готов был прийти на помощь маме в ее нелегком занятии по благоустройству помещения, но помощь моя не понадобилась. Мама просто благодарно улыбнулась, о, как она красиво улыбается. Тогда ее большие зеленые глаза игриво блестят, из-за чего кажутся еще больше. Лицо становится сразу еще более добрым и милым, так что в эти мгновения я готов исполнить ее любую просьбу. Так и в этот раз, но мама только улыбнулась и попросила меня пока изучить дом снаружи. Проще говоря – не мешать ей. Ну что же, – подумал немножко разочарованно я, – а ведь там действительно столько интересного можно найти, особенно на чердаке.

Под эту мысль я и вышел на улицу. Вчера наш участок казался мне значительно меньше, чем сейчас. Территория была довольно внушительной. Это если сравнивать с нашей дачей, в которой было четыре сотки. Больше частный сектор мне сравнивать было не чем. Но даже пусть и так, места для веселья было предостаточно.

Построек оказалось правда не так много: сам дом, сарай с дыркой в стене, туалет в дальнем конце. Непонятно, почему туалеты принято строить так далеко от дома. Я, конечно, понимаю, что делать его в частных домах надо не возле кухни, как в благоустроенных, но не на другом конце участка же. А если, например, съешь что-то не то и вдруг закрутит живот. Вот приятно тогда будет бежать в туалет и помечать при этом дорогу. Чтобы потом, в случае чего, было проще найти по следам. Короче, не понимаю. Хотя на удивление дошел я до него довольно быстро.

Как успел заметить вчера, в сарае не было ничего интересного, зато очень заманчиво выглядела дверка на чердак дома.

Вот только где же взять лестницу? Обошел вокруг дома – нет. А может быть, в сарае? Последовал к сараю и вошел в дыру. Дверь выглядела уж очень опасной. Тронь ее и только успей отскочить в сторону, чтоб та не грохнулась на ногу.

Пол тут оказался посыпанный соломой. Кроме того, кое-какие разбросанные и явно ненужные вещи там все же валялись. Два небольших окна светили вполне ярко. На стенах были видны торчащие гвозди, наверное, для вешания на них чего-то. И в общем-то все. Нужной лестницы тут тоже не было.

Разочарованный, Дима выше снова на улицу все-таки через дверь, пнув ее изнутри. Она с грохотом тяжело плюхнулась на землю. Дальше решил обойти весь участок вдоль забора.

– Вот если бы выломать один пролет забора, то его как раз бы мне хватило по длине. Ну, если использовать забор как лестницу. А что, вполне можно было бы взобраться и по нему. А потом можно приставить обратно, и все! – Так думал он, как вдруг в траве увидел настоящую лестницу. Видимо, забор испугался и помог! – подумал он, воодушевленно разглядывая находку. Ее можно было бы принять за часть забора, но это оказалась именно лестница, старая, местами прогнившая, но еще вполне пригодная для использования.

– Папу она, конечно, не выдержит, но меня – просто обязана.

Вскоре Дима уже подтащил ее к дому и с трудом, вертев из стороны в сторону, поднимая со всех боков, все же сумел приставить к чердаку.

Оглянувшись по сторонам, чтобы вдруг не оказалось кого-нибудь, кто сможет помешать, он осторожно полез. К счастью, этот новый для семьи старый дом находился вдали от всех других домов в этой деревне. Точнее даже, далеко от обычных жилых построек, на самой окраине. Мама тоже была еще занята в доме и не видела, чем занимается ее сын.

Первая перекладина оказалась вполне прочной и даже не скрипнула под весом. Чтобы на всякий случай уменьшить давление на нее, Дима крепко вцепился руками в лестницу и попытался мысленно перенести свой вес на руки. И вот уже осторожно, словно в замедленном кино, начал поднимать правую ногу, чтобы ступить на следующую перекладину, как вдруг неподалеку за углом раздались звуки приближающегося автомобиля. Вскоре двигатель его замолк.

– Видимо, уже приехал папа, наверное, время обеда, – подумал мальчик и, сожалея, что нужно прерываться на таком серьезном моменте, выдохнув, спрыгнул с лестницы на землю.

Завернув за угол, он увидел, что действительно приехал отец и уже вошел в дом. Оставалось лишь проследовать туда же.

На кухне глава семьи уже сидел за столом, так как только там были стулья, а хозяйка вытирала тарелки и готовилась накрывать на стол.

– …ничего сложного там нет, – говорил мужчина, взглянув на вошедшего сына, он подмигнул ему и продолжил, – работа мне знакомая. Сколько точно будем жить здесь, сказать сложно, это уж как решит начальство, но – не меньше года, так что обосновываемся тут, как и планировали.

Ну что, Дим, уже все изучил тут? – мужчина посмотрел на сына и улыбнулся, – есть что поразбивать и чем себя занять?

– Да, пап, только в сарайке нет ничего интересного, но вот зато на чер… – Мальчик не договорил и осекся. Нужно ли сообщать про чердак, вряд ли ему разрешат туда залазить. – в общем, еще изучаю местность.

Говоря это, он помыл в умывальнике руки и сел на соседний стул. Потом посмотрел на маму, которая уже начала ставить на стол еду, и, поймав ее вопросительный взгляд, пересел на ящик.

За едой почти не разговаривали. Отец еще говорил немного о специфике работы, что здесь просто нет таких специалистов, поэтому и вызвали его. Мама слушала и лишь иногда что-то переспрашивала и уточняла. Конечно, ее вопросы не касались сути работы, ей было интересно, когда муж будет уходить и во сколько возвращаться домой и так далее. Дима так же живо интересовался всем, за что несколько раз был прерван мамой.

– Да ты ешь давай, потом поговорим – вечером все спросишь, сейчас дай отцу спокойно поесть. – говорила она, но вовсе не зло, так как прекрасно понимала, что сыну очень интересно все узнать прямо сейчас.

После обеда отец снова уехал. Проводив из окна машину глазами, мальчик стал обуваться.

– Мам, если я тебе сейчас не сильно нужен, – сказал он как можно спокойней, – я пойду еще немножко погуляю, там просто…

Женщина в это время мыла посуду и стояла спиной к сыну. Так же, не оборачиваясь, она ответила.

– Да, конечно, иди, только будь аккуратней и не задерживайся долго. Надо будет еще тебе некоторые вещи разложить в своей комнате, что я еще не успела. За ограду тоже не уходи, а то где я тебя потом искать буду. Ладно? – она обернулась и посмотрела на сына.

– Конечно, мам, – ответил Дима и толкнул дверь. Вскоре он уже стоял возле своей лестницы.

– Вот и самое время возобновить мое исследование, – проговорил он, улыбаясь и глядя вверх. Там виднелась заветная дверь, что вела внутрь чердака. Сверху находилось небольшое окошечко полукругом, куда были вставлены три стекла, которые маняще блестели на солнце. Зачем-то осмотревшись, видимо, чтобы убедиться, что в этот раз его никто не отвлечет, Дима снова аккуратно поставил на первую перекладину сначала правую ногу, потом левую. Как и в первый раз, ничего страшного не произошло, поэтому мальчик не спеша стал забираться выше.

Конечно, рисковать ему не хотелось. Распространенное среди его знакомых выражение: «Кто не рискует, тот не пьет шампанского», – его никогда не побуждало на какие-либо необдуманные поступки. И сейчас лететь кубарем с лестницы вниз ему тоже не хотелось, поэтому каждый свой шаг он делал предельно медленно. Поднимался, крепко вцепившись руками и прислушиваясь к каждому звуку. А вдруг под ногами хрустнет что-то?

Вот и половина пути позади. Дима решил остановиться и осмотреться. Все вокруг было по-прежнему спокойно, это и дало ему уверенность, что все пойдет так же безупречно. Поэтому следующий шаг он сделал уверенно и, вероятно, слишком сильно опустил ногу на дряхлую перекладину. Раздался хруст. Дима еще сильнее вцепился руками в лестницу. Возможно, это его и спасло и ничего страшного не случилось.

– Да я три раза тонул, – прошептал он, подбадривая себя, и продолжил восхождение. Вскоре мальчик все же благополучно добрался до верха и, продолжая крепко держаться руками, взглянул на дверку, которая, по его убеждению, вела к страшным тайнам. Сбоку, внизу от двери, он заметил вбитый гвоздик, который был загнут так, что своей верхней частью как раз подпирал эту самую дверь и не давал ей открыться. Осторожно, стараясь не делать резких движений, Дима отцепил одну руку и попытался ею крутнуть самодельный держатель. Не сразу, но тот поддался, и вскоре все было готово. Освободившись от того, что мешало, возможно, долгие годы двери открыться, она сразу же сделала попытку, немного приоткрылась и, хлопнув, закрылась обратно.

От страха Дима вскрикнул, еще сильнее схватился за лестницу и пригнул голову. Но никто не выбежал с криком: «Брысь отсюда!» или «Посторонним вход воспрещен!». Это был просто сквозняк. Придя в себя, мальчик снова уцепился рукой за дверку и уже уверенно, хотя осторожно и медленно, открыл ее настежь.

Та, поддавшись свободе и ветерку, словно сама открылась, стукнула о стену да так открытая и застыла. Любитель тайн встал еще на одну ступеньку и заглянул внутрь чердака. Однако видно было плохо, поэтому он, недолго думая, залез внутрь, встал на пол, покрытый опилками, и выпрямился. Глаза не сразу привыкли к темному виду, поэтому он, чтобы вдруг не потерять равновесие и не вылететь назад, сделал несколько маленьких шагов дальше и проморгался. Глаза наконец привыкли к полумраку и стали хорошо различать все вокруг.

Тут для Димы не было предела разочарованию. Чердак оказался пустым. Кроме опилок на полу, балок, что держали крышу, и мелких дырочек в шифере, сквозь которые едва поступал солнечный свет, больше ничего видно не было. Да, еще страшная пыль повсюду, из-за чего дыхание стало тяжелым, поэтому вдохи приходилось делать короткие и отрывистые.

Мальчик прошел по крыше до другого конца чердака, там тоже было такое же маленькое окошечко, как и первое. Только двери не было. Разочарованный, он уже сделал несколько шагов назад, чтобы вылезти, как вдруг заметил что-то черное. Что-то непонятное было засунуто на самый край чердака и присыпано опилками. Дима подошел к находке. Это оказался небольшой чёрный чемодан. Сбоку он увидел ручку и, не присаживаясь, взялся за нее, потянув к себе на середину чердака, где было больше света.

Дима смотрел на свою находку открыв рот. В голове щекотали мозг разные страшные и в то же время таинственные догадки: а вдруг там деньги, или драгоценности, или еще какое добро. Наверное, когда-то давно его тут спрятали, а потом забыли. Это было, безусловно, очень давно, так как чемодан выглядел старым, потертым и пыльным.

– Нет, уносить отсюда я его не буду, – проговорил шепотом он и присел на корточки. Затем повертел находку в руках. – Какой-то он легкий для драгоценностей. Ну, может, их и не так много. Если там деньги, то просто крупные купюры.

Повернув черную кожаную коробку ручкой к себе, Дима заметил два замочка. Приглядевшись к ним повнимательнее, он сразу понял принцип их работы. Только отверстия для ключика несколько путали мысли.

– А что, если он закрыт и придется его взламывать, – промелькнула в голове мысль, но он не стал продолжать думать в этом направлении, а просто нажал на замочки большими пальцами. Те легко вдавились, механизм звякнул, и крышка чемодана немного приоткрылась.

Дрожащей рукой он взялся за край крышки и на вдохе открыл ее. Затем уныло выдохнул. Внутри оказалась стопка черно-белых старых фотографий. Еще там лежала потертая книжка в зеленом переплете, связка ключей – и все. Больше для разочарованного Димы там не было ничего. Откинув крышку, которая ударилась о пол и подняла клубы пыли, он запустил обе руки в чемодан. Сначала достал фотографии и, мельком взглянув на несколько из них, бросил обратно.

Смотреть чужие фотографии Дима не любил никогда. Они не вызывали никаких чувств. Люди, которых он никогда не знал, лица уже давно умерших, зачем это? Вот фото своих родителей, бабушек и дедушек, где они изображены молодыми, улыбающимися, – это другой разговор. Они вызывали у мальчика чувство теплоты и нежности. И почему-то еще каждый раз, когда он смотрел фотографии родителей, плакал. Непонятная сентиментальность охватывала его в эти моменты. До конца ребенок и сам не знал почему, но слезы лились сами собой.

С верхней фотокарточки, что лежала в чемодане, на Диму смотрел старик, в шляпе и плаще. Находился он на улице, на фоне дома. Мальчик все же взял фотографию в руки и попытался рассмотреть ее повнимательней.

– Точно, это же наш дом! – воскликнул он, – и крыша, и крыльцо. Только деревьев нет и яблонь. Наверное, это бывший владелец, ну или первый. Хитрые прищуренные глаза внимательно смотрели на подростка. Положив снимок обратно, он взял книгу, полистал ее и, не читая названия, понюхал листы на развороте. Потом закрыл и положил в чемодан.

– Почему-то старые книги пахнут мороженым, – заметил он, но не стал развивать и эту мысль, а взял ключи. Повертев связку больших, наверное, от амбарных замков, и более мелкие, но, не найдя им применения, положил на место. Потом закрыл чемодан и встал. Пройдя чердак и заглядывая в углы, он еще надеялся что-то найти, но ничего больше видно не было. Расстроенный Дима вернулся к проему, спиной аккуратно слез на лестницу, закрыл гвоздиком дверь, и уже быстрее, нежели ранее, благополучно спустился на землю.

В доме мама раскладывала вещи в шкаф в своей комнате. Получив несколько полезных советов, Дима прибрал свои вещи, которые лежали на столе у окна. Рубашки, брюки, школьную форму он развесил на плечики в шифоньер. Сбоку были полочки, на которые он сложил остальные вещи. Затем еще немного покрутился, но не найдя себе еще какого-нибудь дела, решил прилечь прямо в одежде на покрывало, которым была накрыта его кровать. Мыслей не было никаких. Правда перед закрытыми глазами вновь и вновь появлялась фотография дедушки в черной шляпе. Или это было уже во сне?

Вечером пришел отец, от его голоса Дима проснулся и, быстро встав, пошел встречать папу. Потом они поужинали и долго сидели, разговаривая на кухне возле уже пустого стола. Телевизора еще не привезли, а перегоревшие лампочки, именно в них оказалась проблема, купить было негде, поэтому, как только стало плохо видно в темноте, все пожелали друг другу спокойной ночи и отправились спать.

Вот только Дима спать совсем не хотел, так как уже успел выспаться днем. Он долго ворочался. В соседней комнате уже сладко посапывали его родители. Дима встал и закрыл шторы, чтобы свет луны не попадал в комнату и было еще темнее. Только это не помогло, и он снова встал и теперь открыл занавески. Потом несколько минут тихо стоял и смотрел в окно на ночной пейзаж. Однако особо ничего разглядеть не удалось. На небе были видны звезды и где-то сбоку падал свет от луны. Саму ее видно не было. После этого он все же лег и наконец задремал. Была уже глубокая ночь.

Неизвестно сколько времени Дима спал, хотя сном это трудно было назвать, но вдруг он услышал явное поскрипывание пола. Где-то рядом кто-то, без сомненья, ходил. Дима заворочался и открыл глаза. Краем глаза он успел заметить, как в свете луны, которая уже появилась в окне, к шифоньеру мелькнула тень.

Сон мигом пропал, и мальчик присел на кровати. Возможно, это были еще остатки неглубокого сна, который уже немного успел затуманить мозг, подумал Дима, как тут же он услышал слабый шорох с той стороны, куда исчезла тень.

– Это, наверное, меня родители решили напугать и спрятались в шифоньере? – обрадовался своей внезапной догадке мальчик.

Неслышно он встал и подошел к нему босиком.

– Точно, только это я их напугаю! – Он так же неслышно взял в руки телефон, чтобы осветить лица прячущихся, и зашел сбоку шкафа. Прошло некоторое время, и сон снова начал одолевать голову и мысли, Дима, покачиваясь, прислонился спиной к холодной стене и проснулся. Тут он увидел, что дверки шифоньера начали открываться. Чей-то силуэт медленно и бесшумно стал отдаляться от открытых в сторону стола дверок. Находился неизвестный спиной к мальчику.

Дима сделал шаг к силуэту, потом приподнял телефон к голове и нажал на кнопку. Сенсорный экран ярко засветился, озарив все в комнате. Незнакомец издал непонятный звук и резко обернулся.

При этом в свете телефона стало видно совсем незнакомое лицо старца с бородой. Был он одет в темный плащ, а сам оказался небольшого роста. Глаза его смотрели на Диму испуганно, удивленно и в то же время хитренько. Мальчик от неожиданности тоже тихо вскрикнул и отшатнулся. Где-то он его видел, – мелькнула мысль. Некоторое время они молча таращились друг на друга.

– Вот те так, – шепотом все же сказал старец, глядя мальчику в глаза, и покосился на место, откуда только что вышел. Потом поежился и пошамкал губами.

– Не бойся меня, я все объясню, – снова сказал он.

Дима по-прежнему находился в оцепенении и не мог ни пошевелиться, ни сказать что-то. Он только таращился на неизвестного широко открытыми глазами. В его опустившейся руке погас телефон.

– Пойдем, я все покажу, – воспользовавшись моментом, быстро сказал человек в плаще. Затем он проворно взял с обоих боков мальчика и с силой впихнул в открытые дверцы. Тот попытался было вырваться и закричать, но все произошло слишком быстро. Его крик, едва только начавшись, вдруг пропал в шифоньере. Вместе с мальчиком там скрылся и дедушка. После этого дверки его сами собой тихо закрылись.

Крика мальчика никто в доме не услышал, как и ночного шума.

2 Точная копия и черный чемодан

Дима открыл сонные глаза и понял, что находится в своей новой комнате. Лежит он на кровати и смотрит вверх в потолок. Повернув немного голову влево, увидел шифоньер, где недавно… Так это был сон! – воскликнул мальчик и глубоко вдохнул. – Получается, это я просто спал и мне приснился странный сон про похищение и чудного дедушку. Сейчас я по-прежнему лежу на кровати. На улице ночь, и луна ярко светит. Приснится же такое, а ведь все как в реальности было.

Дима приподнял голову и осмотрелся. Оказалось, что лежит он поверх одеяла раздетый. Немного поиграв пальцами ног, мальчик поднял руки к потолку со словами: «Здравствуй снова, моя комната!»

– Не совсем твоя, – раздался откуда-то из-за головы шелестящий баритон.

Дима резко повернул голову, так, чтобы было видно, кому принадлежит голос. Сделав это, он поморщился от боли в шее. Так бывает, когда резко дернешь головой. Затем он сел на кровать и внимательно начал всматриваться в темный угол комнаты. Оттуда по направлению к мальчику сделал несколько тихих шагов дедушка в плаще. Луна хорошо осветила его фигуру.

– Я говорю, не совсем твоя, потому что мы сейчас находимся в другом мире, – произнес он спокойно и дружелюбно.

– Маам! – растягивая слово, громко произнес Дима и покосился на закрытую дверь, что вела в кухню. Там находилась и другая дверь – в комнату родителей. Ответа не последовало, поэтому мальчик, не отрывая взгляда от незнакомца, снова произнес: – Паап! – Но опять не было никакого ответа.

– Забыл, что ли? – уже громче, с нотками непонимания в голосе вместо папы ответил дедушка и подошел еще ближе. Мы же через шкаф прошли, – он кивнул в сторону шифоньера, – ты просто спать захотел, и я тебя положил. Вот стою и жду спокойно, пока ты проснешься.

Глава десятая. Кто такой Нафаня.

Ай, больно, жопа! – ревел Нафаня, вертясь на табурете.
- Тихо, – прикрикнул на него я. – Слушай доктора и не бузи.

Домовенок проболел почти неделю. Все это время он не приходил в сознание. Я потерял сон, аппетит, и лишь крохотный огонек надежды еще тлел. Я верил, что он поправится. Так и получилось.
Однажды дух проснулся, потребовав папироску и стакан кофе. Я его чуть не задушил в своих объятиях, и после того, как Нафаня немного оклемался, я вновь принялся менять бинты и мазать раны зеленкой. Домовой вертелся на стуле, ругался, и рассказывал мне о том, кто такие бесприютные домовые.

Тоже мне, доктор Хаос, – зашипел Наф, когда я оторвал от его шерстки очередной пластырь. – Так, вот. Этот олух приперся к нам просто так. Бесприютный домовой ходит по домам и ищет себе место. Найти его не так и просто. В каждом доме, есть свой хозяин. Хороший или плохой, как он, но есть. И домовой обязан сражаться за свой дом. Помнишь, он был лысым? Мохнатые домовые – добрые. А лысые – злые.
- Получается, что если бы я не вскочил и не дал ему по башке, то он стал бы новым хозяином? – удивился я.
- Так получается, – взгрустнул комок шерсти. – Если бы не ты, он бы убил меня.
- Ты же мой друг, – я потрепал грустишку за отвисшую губу. Наф всхлипнул. – Как я мог иначе?
Тут домового прорвало. Он завыл, пуская сопли, и полез ко мне обниматься.
- Андриюшка, я де ни в жизнь, никогда тебя не покину, – плакал дух, а я утешал его, стараясь не задевать боевые шрамы. – Ты такой хороший, барин. Ааа…
- Ну, ну. Успокойся, – я обрадовался тому, что дух меня никогда не покинет. Серьезно. Без издевок. – Ты защитник дома. И ты выпроводил этого охламона вон.
- Ага. А ты дубина, которая со мной живет, – домовой громко высморкался. – Отнеси меня в кресло, барин. Я так хочу спать.

Положив домовенка в кресло, я вернулся на кухню и заварил себе горячий кофе. Мысли, вертевшиеся в моей голове, принялись складываться в логичную последовательность. Волшебство, так ярко описанное в сказках, было в моей жизни. Нафаня, чужак, магия – эти вещи реальны. Реально и то, что барабашка был не просто моим другом. Он стал членом моей семьи.
Улыбнувшись, я повесил на холодильник его рисунок и, погасив свет, отправился спать.

Нафаня очень хотел узнать, кто он такой и как вообще стал домовым. Я не забыл о данном ему обещании. Со своего прошлого проказливый дух помнил мало, а что помнил, заметной роли не играло.
И вот рано утром, пока домовой крепко спал в своем кресле, я взял фотографии и маленькую шкатулку, что мы нашли. На фотографии был изображен Нафаня, когда еще был ребенком и его родители. Шкатулка представляла больший интерес. На крышке был выгравирован вензель с переплетенными буквами «О», «К», «Н».
Аккуратно сложив находки в сумку я, стараясь не шуметь, вышел из квартиры. Мой путь лежал в городской архив. Уж там-то наверняка должны быть какие-нибудь сведения о моем потустороннем друге или его семье.

Несмотря на раннее утро, двери были открыты. Сухонький старичок за столиком с табличкой «Смотритель», равнодушно клевал носом. Рядом стояла чашка с горячим чаем, и мне стоило огромных трудов не подвинуть ее ближе к носу смотрителя.
- Простите. Кхм. Где я могу получить кое-какую информацию? – вежливо кашлянул я, привлекая внимание.
- Доброе утро. Какая именно информация вам нужна, молодой человек? Большая часть этого архива закрыта для простых обывателей, – смотритель настороженно смерил меня большими глазами.
- Меня интересует вся информация о бывших жильцах квартиры, где сейчас живу, – я протянул ему написанный на бумажке адрес. – Этот дом очень старый.
Старичок внимательно изучил адрес и открыл большую книгу. Погрузившись в нее, он практически носом елозил по пыльным страницам. Вдвойне странно, учитывая, что рядом с ним на столе, стоял современный компьютер. Спустя десять минут, он оторвался от книги и покачал головой.
- Простите, молодой человек. Информация по этому дому закрыта, и я ничем не могу помочь. Если у вас будет разрешение, то другой разговор, – с этими словами, он вернулся в свое коматозное состояние. Я вздохнул. Ну, что же. Попробуем позвонить палочке-выручалочке.

Алло, Саш. Привет.
- Анри, тебе, что не спится?
- Мне нужна твоя помощь, – улыбнулся я.
- Переезд? Зомби? – печально вздохнул Сашка. – И не надейся. Чтобы я вылез из кровати, нужно что-то посущественнее. Ну, говори, что у тебя там?
Я вкратце рассказал, что мне нужно, тактично умолчав о домовом и находках. Саша буркнул, что сейчас сделает один звонок, и после этого я должен оставить его в покое. Попросив подождать, друг отключился. Сашкины связи вызывали у меня самую настоящую зависть. Он мог договориться с кем угодно.

Молодой человек, – дрожащим голосом вернул меня из плена мыслей, старый смотритель. – Мне только что позвонил директор и сказал, чтобы я оказал вам всю посильную помощь. Почему вы не сказали раньше, что знакомы с ним?
- Простите, видимо от большой скромности, – лучезарно улыбнулся я в ответ. – Вы поможете мне?
- Да, разве у меня есть выбор? – старичок грустно поднялся со своего места и потрусил ко мне. – Вы хотите узнать что-то конкретное?
- Ага. У меня есть фотографии и шкатулка, – я протянул ему находки. – Мне нужно все, что известно об этих людях и об этом вензеле на шкатулке.
- Тогда пройдемте в хранилище, – махнул рукой смотритель. – Без помощи компьютера нам не обойтись.

Старичок отсканировал фотографию и запустил поисковую программу на предмет совпадений. А вот шкатулка оказалась с сюрпризом.
- Я знаю этот вензель. Видел уже. Вы не первый, кто им интересуется, – кивнул смотритель, аккуратно беря в руки шкатулку. – Около двух лет назад, ко мне приходил какой-то пьяница с рисунком. На рисунке был этот вензель. Но я просто отказал ему и хам, обругав меня, ушел.
Скорее всего, таинственный Петька, что жил раньше в моей квартире и был этим пьяницей. Я вернулся к беседе. У смотрителя оказалась отличная память, раз вспомнил об этом.
- Мне нужно узнать, чей это вензель. Важна любая информация.
- Так, поисковая программа что-то нашла, – смотритель шустро подбежал к компьютеру и, нажав пару кнопок, вывел на экран фотографию старой газеты. Я приник к экрану.
- Вы пока читайте, а я найду оригинал, - сказал старичок и исчез в недрах архива.

Я попросил, вернувшегося с кипой бумаги, смотрителя сделать копию и бережно убрал документы в сумку. Старичок положил на стол другие газеты, в которых находилась интересная информация. Чудны дела твои, Боже. Нафаня, оказывается, был Никитой Игнатьевым. Сыном светлейшего графа. Дворянин по крови. Побледневший смотритель, тем временем, теребил меня за руку. Я повернулся и взял в руки еще один газетный лист, который он нашел…

«Банда Тараса Жупанько и их жертвы.
Вечером, 18 мая 1932 года, банда известного душегуба Тараса Жупанько записала на свой счет новые жизни. В двух кварталах от театра на Покровке была убита чета Игнатьевых и их маленький сын. Зверское преступление всколыхнуло сердца простых людей. Тела были найдены солдатами доблестной Красной армии во время патрулирования улиц. На месте убийства был оставлен железный зуб – знак преступной шайки Жупанько. Партия заявила, что виновные будут найдены и преданы смерти».
Я сглотнул противный комочек и повернулся к старичку. – Их убила банда отморозков, когда Игнатьевы прогуливались по улицам?
- Да, – грустно покачал головой смотритель. – Суровое было время. Голод, преступность, угроза войны. Подобные нападения были довольно частыми. Эта шайка причинила зло очень многим.
- Спасибо за помощь. Вы оказали мне большую услугу, - я сунул в сморщенную руку смотрителя зеленую купюру.
- Не нужно, молодой человек. Я рад, что смог вам помочь, - улыбнулся тот в ответ, отказываясь от денег.

На пути домой я размышлял о том, что узнал. Руки дрожали, а голова была полна страшных мыслей. Как мне это преподнести соседу? Нафаня был очень ранимой натурой, а после драки с бесприютным домовым, еще не до конца пришел в себя.

И где ты шляешься, путешественник иноземный? – с порога, безапелляционно, заявил мне Нафаня. – Я, значит, просыпаюсь, а барина и нет. Яишенка не пожарена. Кофе не сварен. Подыхай Нафанюшка, голодной смертью.
- Я по делам ездил, не нуди, – пресек я дурацкие речи духа. Тот, надувшись, смотрел на меня. – Ну, что ты смотришь? Говорю же, по делам ездил.
- По каким делам? – домовой так просто не отстанет. – Снова по бабам разъезжаешь? Амурных приключений ищешь? Непутевый барин. Ой, непутевый.
- Дай мне раздеться для начала, – я встал в излюбленную позу, уперев руки в бока. – Сделай мне кофе. И может быть, я расскажу тебе, где был.
Дух, передразнивая меня, поплелся на кухню, бурча под нос, какие де люди стали нежными и зажравшимися. А я задумался, как мне все рассказать барабашке.

Вот, что мне удалось узнать, – я подвел итог своим поискам. Нафаня задумчиво теребил свою соску, смотря в окно на проплывающие тучи.
- Спасибо, Андреюшка, – тихо произнес домовой, повернувшись, наконец, ко мне. –Маленький был. Совсем кроха. Барин. Ты мне вот, что скажи. Почему люди такие жестокие?
- Это не люди, Нафань. Это звери в человеческом обличье. Забрать чужие жизни за горсть монет. Только полнейший мерзавец решится на такое, – минуту спустя ответил я, наливая домовенку стопку своего любимого виски «Четыре носа».
- Но ты же хороший, – в уголках темных глаз Нафани блестели слезы. – Ты не выгнал меня. Помог с обормотом заезжим. Подарки даришь. Играешь со мной.
- Не все люди плохие, Наф, – я закурил сигарету. – Теперь все в прошлом. И ты знаешь, кто твои родители. И самое главное, знаешь, кто ты.
- Только непонятно, как я стал домовым-то, - задумался дух. – Почему именно я, а не мои родители?
- Когда ты мне только показался, я пошел в библиотеку, чтобы поискать какую-нибудь информацию о домовых, помнишь? – Наф кивнул. – Так вот. В одной книге было написано, что домовой – это душа некрещенного ребенка, чей жизненный путь трагически оборвался. В 30-х годах с религией боролись жесткими мерами, и таинство Крещения ты не прошел.
- А я думал, что крещенный, - загрустил домовой, попутно ковыряясь в носу. – И поэтому я очутился тут в виде духа?
- Да, все так. Домовой – это не только дух, но и олицетворение всех чувств и эмоций жильцов, что здесь жили или живут. Ты подстраиваешься под каждого и перенимаешь их привычки и повадки. Петька приучил тебя пить и курить, а я дал тебе музыку, игры, и обычное внимание. По крайней мере, теперь мне понятно, почему ты иногда такой сентиментальный. Ты – ребенок. Поэтому ты так непредсказуем. Можешь радоваться, ругаться, нежничать со мной, или рыдать, как дурачок, утопивший в луже свою машинку. Тебе просто не хватает тепла и заботы.

Барин, можно тебя попросить об одном одолжении? – Нафаня перелез мне на колени и уставился немигающим взглядом. Я кивнул. – Когда ты соберешься уезжать от меня. Скажи мне об этом, хорошо?
- Ты что такое говоришь, чертушка? – удивился я, легонько ткнув барабашку пальцем в живот. Тот всхлипнул.
- Я же знаю, что я не совсем хороший. Ты злишься на меня часто. Но ты мой друг. А друзья иногда сорятся.
- Я никуда не собираюсь от тебя, глупый, – улыбнулся я в ответ, почесав Нафаню за ушком. – Мы же семья. А семья заботится друг о друге.
- Ааа! Какой ты хороший, барин, – заныл дух, орошая мою майку своими слезами.
- Наф, кончай концерт, – скривился я, почуяв, что тоже зареву. – Никуда я не уезжаю и не собираюсь тебя бросать. Раз мы вытерпели год вместе, то и остальное время, как-нибудь, да сладим.
- Ох, твоя правда, сосед. Твоя правда, – вытер глаза домовенок, и пытливо посмотрел на меня. – Мы в футбол играть будем? Я реванш хочу! Не след смертным настоящего боярина побивать на поле бранном.
- Конечно. Беги, включай, – усмехнулся я. Нафанино настроение менялось поразительно быстро. – Будет тебе реванш, обормот. Его ты вовек не забудешь.

Домовенок умчался включать приставку, а я, докурив сигарету, посмотрел в окно. Там, по небу, проплывали большие дождевые облака. Скоро хлынет ливень, став хорошим сопровождением этого грустного дня.
И пусть этот дождь смоет все плохое в нашей жизни. Принеся нам свежесть и чистоту.